К счастью, вместе с пластилином, воском и фломастером (я иду заниматься с Тёмой, о нём - речь впереди) у меня с собой мишка и заяц, игрушки дочери. Я вынимаю их из сумки. Девочка (это существо было девочкой) выхватывает у меня потрёпанных зверюшек и бежит, ковыляя, в угол. Так собаки уносят кость в будку, чтобы никто не отнял.
И только мы с Тёмой взялись за лепку, в палату входит санитарка, тянет за собой ребёнка-лягушонка.
- Это вы ей подарили? - спрашивает строго.
Малышка скулит, тычет в меня пальцем.
- Да.
- Ну ладно, иди. А то, знаете, она всё тащит, - объясняет мне санитарка.
Девочка спасена. Унесла зайца с мишкой в угол, протяжно скулит, видно, рассказывает своим новым друзьям, какого натерпелась страху.
Эта девочка - ничья. Она - отказная. так объяснил врач. В "Русаковке" ей прооперировали заячью губу, теперь переведут в Филатовскую - вправлять врождённых вывих бедра.
Она сидит на корточках, смотрит на меня из-под руки. Так на птичьем рынке смотрят на людей щенки, котята и страые псы - возьми меня!
Что делать? Ответнуться и уйти. Всем не поможешь. Мы скорее получаем инфаркт от неприятностей на службе,а вовсе не от того, что на свете существует ничья девочка, отволакивающая игрушку в угол, как собака кость.
Эту девочку никто не избалует, так и пойдёт она по жизни - ничья, неизвестно по чьей прихоти оказавшаяся на свете. А где-то живут её родители. Родители ничьего ребёнка.
Елена Макарова